Как работает Штефан Хаузнер - день 1-й

Необходимое предисловие

Из всех расстановщиков, работу которых мне когда-либо довелось наблюдать, Штефан Хаузнер наиболее близок мне по своему видению расстановочной работы. Это открытие я сделал еще пять лет назад, когда мне в руки попала его книга «Даже если это будет стоить мне жизни». Два года назад мне впервые посчастливилось участвовать в учебном модуле, который Штефан проводил в Петербурге. А буквально на днях я вновь воспользовался возможностью расширить и углубить этот ценнейший опыт.

Почему для меня важно заявить о своем внутреннем резонансе с Хаузнером? Потому что этот мой рассказ – не точная стенограмма его бесед и расстановок, а скорее мои впечатления о работе Штефана и мое понимание того, что он нам рассказывал. Иными словами, я не буду слишком уж стараться отделить его многолетний опыт расстановочной работы от своего – просто потому, что очень во многом этот опыт совпадает...

О Штефане Хаузнере

В мировом расстановочном сообществе Штефан Хаузнер считается ведущим специалистом по работе с болезнями и телесными симптомами. И хотя сам он вовсе не считает себя настолько узким специалистом, однако с семинарами именно по этой теме он посетил уже более сорока стран, а его книга, посвященная расстановочной работе с тяжелыми заболеваниями и устойчивыми симптомами, переведена уже на десять языков.

Почему именно болезни и симптомы? Штефан говорит, что, прежде всего, из-за его первой профессии. Он пришел в расстановки не из психотерапии, а из альтернативной медицины, и считает это очень хорошим сочетанием. И во-вторых, потому что болезнь почти всегда предоставляет возможность эффективно и глубоко войти в семейную систему клиента. К тому же, работа с симптомами позволяет легко оценить качество проделанной расстановочной работы: если болезнь отступила, значит все было сделано правильно. В то время как, например, в работе с семейными парами понять, насколько хорошо была проделана работа, почти невозможно. (Интересно, какова доля шутки в этом высказывании?)

Лично меня очень привлекает удивительная ясность Штефана в отношении к тому, что он делает в расстановках. И эта ясность неким необычайным образом сочетается с его яркими и часто парадоксальными афоризмами. И тем более увлекательно то, что по сравнению с позапрошлогодним семинаром и в работе Хаузнера, и в его афоризмах появилось еще больше ясности. (Только не говорите, что это мои проекции!)

Вот, например, одно из известных высказываний Хаузнера: «Одна из серьезных проблем расстановок состоит в том, что они всегда показывают что-то важное». Красивый парадокс, не правда ли? Однако вот как он был расшифрован на этом семинаре.

В расстановку можно поставить все, что угодно – и всегда будет результат. Но ведет ли это дальше? Иными словами, любая ли расстановка изменит дальнейшую жизнь клиента? Каждый опытный расстановщик знает, что совсем не любая. Штефан Хаузнер объясняет это тем, что очень многое зависит от резонанса клиента с процессом расстановки.

Клиент и заместители – два параллельных процесса

Для Хаузнера расстановку ведет тело клиента. Это, пожалуй, одна из главных особенностей его стиля. В процессе расстановки Штефан постоянно следит за изменениями в состоянии клиента – за глубиной и ритмом дыхания, мимикой, моторикой, цветом кожи, движением энергии и т. д. Таким образом, расстановка в исполнении Хаузнера – это всегда два параллельных процесса: один – взаимодействие заместителей в расстановке, а второй – изменения в теле и состоянии клиента. И удивительно, что воздействовать можно на любой из них. Можно работать с заместителями – и это будет вызывать отклик в теле клиента. Можно работать непосредственно с клиентом – и эта работа немедленно будет отражаться во взаимодействии заместителей в расстановке. Штефан называет это согласованностью (или «когерентностью») процессов в расстановке и теле клиента. Если согласованность присутствует, все идет хорошо. Однако самый важный вопрос состоит в том, где именно эта согласованность теряется? Именно там что-то исключается или не включается.

Отношения как потенциал исцеления

Вторая серьезная проблема расстановок и второй известный афоризм Хаузнера: «Ни один расстановщик не знает, что он делает». Помнится, раньше Штефан формулировал его в более провокационной форме: «Расстановщик, который понимает, что он делает, это не расстановщик, а шарлатан».

А вот и расшифровка. Никто из нас не знает, почему и как действует феномен расстановок. Никто не знает, что именно в них происходит и почему. Поэтому не следует воспринимать информацию, идущую из расстановки, как единственную реальность или истину. Правильнее считать, что расстановки проявляют некоторые из многих параллельных реальностей, существующих одновременно. Поэтому нельзя полностью полагаться на расстановку. Важно полагаться на клиента. И важно обнаружить, где происходит разрыв между процессами в расстановке и внутри клиента.

Почему это важно? Потому что все, что вступает в отношения, обладает целительным потенциалом. Основной проблемой является именно отсутствие отношений – иначе говоря, отделенность человека (например, от родителей, партнера, ребенка, предков) или иллюзия такой отделенности. И главное, что дают расстановки – это понимание, осознание и переживание наличия скрытых связей. Причем чаще всего эти связи оказываются для клиента совершенно неожиданными.

«У нас больше связей, чем мы предполагаем» – пожалуй, именно так выражается суть расстановочной работы:

Но что это означает – «вступить в отношения?» Разве сам факт наличия у нас родителей или партнера не означает, что мы уже состоим с ними в отношениях? Однако, в данном контексте термин «вступить в отношения» с чем бы то ни было означает, что мы открываемся, позволяем себе быть затронутыми. То, что мы узнаем из расстановки, должно нас затронуть. Мы должны вступить с этим в отношения – чтобы началось целительное движение. Если человека остается незатронутым тем, что происходит в расстановке, эта расстановка для него бесполезна. Он остается отделенным от процесса, произошедшего в семейной системе.

Например, представим, что в расстановке между заместителями мужа и жены существует некий конфликт. При этом муж испытывает сильную душевную боль, а жена не позволяет себе к этой боли открыться. Как ни странно, в этом случае нельзя сказать, что между супругами существуют отношения. Отношения начнутся, если жена решится почувствовать боль мужа. Только после этого будет возможно дальнейшее движение к исцелению.

И, кстати, многие симптомы или болезни указывают именно на исключенное содержание – на то, с чем нет отношений.

Интересно, что первая расстановка на этом семинаре оказалась примером взаимодействия Штефана только с клиентом. Заместители не понадобились. Внутренний процесс клиента запустился «просто» в результате разговора. Для меня эта работа была о том, как стремление спасать становится препятствием для того, чтобы жить свою жизнь.

И очень запомнились слова, сказанные Штефаном в процессе этой работы: «Удастся ли мне «предаться жизни», если я борюсь со смертью? Какая позиция по отношению к смерти позволит мне отдаться жизни?»

Владеют ли клиенты гипнозом?

Вторая работа началась с еще одной прекрасной фразы Штефана: «В истории, рассказываемой клиентом, всегда есть что-то гипнотизирующее. Поэтому постарайтесь составить свое представление о клиенте до того, как начнется гипноз».

Для меня это потрясающе точное описание того, как клиент входит в процесс расстановки. Действительно, в огромном большинстве случаев клиент вступает в контакт с расстановщиком, находясь в состоянии глубокого транса, вызванного имеющейся у него проблемой. А из практики гипноза известно, что один из самых эффективных способов навести гипнотический транс на своего собеседника – это войти в транс самому. Поэтому для расстановщика очень важно быть бдительным, центрированным и осознающим, чтобы не попасть под гипноз клиента. Или, если опять процитировать Штефана, «не стоит верить всему, что говорит клиент».

Помнится, кстати, что Берт Хеллингер когда-то говорил о том же самом примерно так: «Не стоит думать, что клиент хочет решения своей проблемы. Он хочет ее подтверждения». И еще: «Описание проблемы, которое дает клиент, всегда неправильное. Потому что правильное описание – это уже решение проблемы».

«Хочу узнать причину…»

Очень часто на вопрос: «Что ты хочешь получить от своей расстановки?» клиент отвечает: «Я хочу узнать причину (болезни, симптома, жизненной неудачи и т. д.)». Однако Штефан Хаузнер считает такую формулировку запроса весьма неудачной. Дело в том, что на самом деле причину болезни выявить невозможно. В семейной системе (и в расстановке) действуют десятки и сотни сил и связей, и лишь немногие из них выделяются заместителями как видимые. И совершенно невозможно выявить, в какой момент начался процесс, приведший к проблеме клиента: ведь цепочки причинно-следственных связей всегда причудливо переплетаются и теряются в бесконечности прошлого.

Но главное состоит в том, что искать причину еще и бесполезно. Безусловно, исследование мощных и драматичных переплетений на несколько поколений назад может быть чрезвычайно увлекательным и просто захватывающим – причем, как для клиента, так и для расстановщика. Однако искать причину означает смотреть в прошлое. В то время как изменения возможны только в настоящем.

То, что делает Штефан, – это работа с прошлым через настоящее, а не наоборот. Именно поэтому мышление в терминах причинно-следственных связей здесь не является особенно полезным.

Выйти из переплетения может только сам клиент

Ситуация меняется коренным образом, если вместо поиска причины мы спрашиваем себя: «Что я могу сделать, чтобы прервать эту цепь заболеваний?»

Однако такой вопрос возлагает значительную долю ответственности за изменения на самого клиента. Это уже не так, что тот приходит к расстановщику с запросом: «Сделайте мне хорошо, пока я тут посижу рядом».

И расстановщику нет смысла заниматься переплетениями и/или симптомом, пока он не почувствует в клиенте хотя бы готовности принять жизнь.

В принципе, жить хочет каждый. Проблема, однако, состоит в том, что далеко не каждый может с этой готовностью соединиться. И главный приоритет в работе расстановщика состоит именно в том, чтобы помочь клиенту соединиться с готовностью жить. Лишь после этого имеет смысл уделять внимание динамике самого симптома или болезни.

Клиент и расстановщик

То, что клиенту плохо – это необходимое, но еще не достаточное условие для работы. Важно еще, чтобы расстановщик чувствовал себя хорошо – комфортно и уверенно. Если расстановщик ощущает дискомфорт, ему лучше не трогать клиента. Этот дискомфорт обычно означает, что для расстановочной работы чего-то пока не хватает. И, кстати, один из эффективных способов прояснения этой ситуации – поставить в расстановку заместителей для клиента и расстановщика.

Именно это и было сделано в процессе работы со вторым клиентом. И это было совершенно особой магией – наблюдать, как изменения в состоянии клиента в процессе разговора со Штефаном мгновенно отражались во взаимодействии заместителей клиента и Хаузнера в этой расстановке. Замечательный пример той самой согласованности (или когерентности).

И снова, как и с первым клиентом, процесс исцеления и интеграции был в итоге запущен без формальной расстановки «клиент и его проблема».

Сказать: «Да» переплетению

Работа с третьим клиентом была для меня в каком-то смысле идеальной иллюстрацией принципов расстановочной работы Штефана Хаузнера. Из расстановки было очевидно, что каждый из родителей клиента находится в собственном серьезном переплетении, из которого невозможно взаимодействие ни друг с другом, ни с ребенком. В результате ребенок оказывается в ситуации, когда ему необходимо сделать выбор между родителями. А такой выбор для ребенка невозможен в принципе. Попытки одновременно войти в переплетение и отца, и матери буквально разрывают ребенка на части. Практически вся его энергия оказывается связанной этим внутренним конфликтом. Сил для жизни просто не остается.

Я знаю, что очень многие расстановщики в такой конфигурации начали бы работать с переплетениями отца и матери – тем более, что сильнейший соблазн начать такую работу исходит из самой расстановки: мощная энергия этих переплетений эффективно захватывает внимание ведущего. Однако самое важное для ребенка – выйти из конфликта между отцом и матерью. И это то, что человек может сделать только самостоятельно. Расстановщик может лишь поддержать его в этом движении. И, в общем-то, единственный способ выйти из этого конфликта состоит в том, чтобы сказать ему: «Да». Сказать: «Да» – жизни, родителям, их конфликту, их переплетениям...

Можно полжизни распутывать системные переплетения родителей, но единственное, ради чего это стоит делать – это самое «Да».

«Папа, мама, чем бы ни было то, что вас разделяет, во мне вы – единое целое». И неважно, смогут ли выдержать это понимание ваши родители. Единственное, что важно, чтобы это понимание могли выдержать вы сами.

И кстати, «быть в отношениях» – это вовсе не означает «быть вместе». И, по сути, есть только одно место, в котором партнеры становятся единым целым. Это место – их ребенок. И только тогда, когда родители начинают действительно видеть друг друга, между ними начинаются отношения. И тогда их ребенок становится свободным.

Принять свою жизнь от родителей

Принять свою жизнь через родителей – это то, на что должен решиться клиент. И это решение принять родителей именно такими, какие они есть. И не хотеть иметь их другими, чем они есть.

Однако главная проблема при этом состоит в том, что для ребенка отношения между родителями предельно важны – ребенок готов вкладывать огромное количество своей силы, чтобы их «исправить», «спасти» и т. д. И задача расстановщика – сделать так, чтобы эта сила, связанная в безнадежных попытках ребенка совершить невозможное, наконец освободилась бы. Тогда ребенок станет взрослым и возвратит себе свою жизненную энергию.

Но до того, как это произойдет, с каким бы запросом человек ни пришел к расстановщику, в нем всегда слышится: «Пожалуйста, поработай с моими родителями, чтобы они стали такими, какими я хочу их видеть». Если расстановщик это сделает (а это, кстати, совсем несложно), клиент будет счастлив. Но когда он вернется домой, вероятнее всего, случится ретравматизация. Потому что реальность, открывающаяся в расстановке, далеко не всегда совпадает с реальностью, в которой существуют родители клиента.

Все самое важное каждый из нас получил от родителей. Но воспользоваться этим мы сможем лишь тогда, когда отпустим своих родителей, согласившись с ними такими, какие они есть.

И это согласие со своими родителями состоит в том, чтобы

1) взять от них то, что взять можно, и
2) отказаться от того, что взять невозможно. И не пытаться получить это от своего партнера, детей, начальника, психотерапевта...

Кстати, отсюда происходят два типа клиентов:

1) Нуждающиеся: те, кто путает расстановщика с мамой или папой
2) Взрослые, автономные, независимые: те, кто отрицает свою потребность. Но тем не менее им тоже чего-то не хватает. Чего-то, что маленький ребенок внутри них когда-то не смог получить от родителей

Как бы то ни было, цель расстановочной работы всегда состоит в осознании того, чего не хватает.

И, кстати, то, что многие клиенты путают терапевта с родителями, вовсе не является проблемой. При условии, что терапевт не путает своих клиентов с детьми.

Здоровые и нездоровые отношения

Отношения могут быть только с тем, что есть. И если человек соединяется со своими ожиданиями, надеждами и желаниями, он теряет возможность находиться в отношениях с тем, что есть.

Существенная часть расстановочной работы заключается в выявлении тех мест, где отношения являются нездоровыми, и решении, что можно сделать, чтобы нездоровые отношения превратились в целительные.

Нездоровые отношения – это привязка. Например, если у родителей имеются ожидания к ребенку, то такие отношения нездоровы. И такими они останутся до тех пор, пока ребенок не решится пойти на риск потерять эти отношения, сказав родителям: «Ваши ожидания направлены не по адресу». Конечно, проекции со стороны родителей продолжатся и после этого, но отношения станут здоровыми, поскольку теперь в них будет присутствовать достаточно осознания.

Однако для ребенка пойти на риск утраты отношений (иначе говоря, пойти на риск разочаровать родителей) – это самая сложная вещь в мире. На это способен только взрослый.

Некоторые люди пытаются стать взрослыми, отрицая свои детские потребности. Они говорят: «Я взрослый, мне этого не надо». Такие люди подтягивают свою энергию вверх, как бы раздуваясь в верхней части тела. Но в их нижней части тела и в ногах энергии почти нет.

Чтобы мы смогли глубже это прочувствовать, Штефан в конце первого дня семинара предложил сделать небольшое упражнение. Оно выполняется в четверках:

А - тот, для кого проводится упражнение
Б - выполняет в упражнении роль А как терапевта
В - выполняет в упражнении роль клиента, пришедшего к А
Г - наблюдатель, стоящий рядом с А и помогающий ему выдерживать происходящее. При необходимости может помогать также в соблюдении структуры упражнения

Структура упражнения: Б и В становятся друг напротив друга и какое-то время все четверо участников молча и без движения наблюдают, как происходит процесс взаимодействия терапевта и клиента. Затем Б (по-прежнему в роли А как терапевта) представляет, что у него за спиной стоят родители, поворачивается к ним и говорит каждому из них: «Да». После чего поворачивается обратно к клиенту. Все четверо участников вновь наблюдают процесс взаимодействия терапевта и клиента, отмечая, произошли ли в нем какие-то изменения. Далее следует очень короткое обсуждение, в котором каждый из участников может произнести только одну фразу. После этого участники меняются по кругу. Упражнение для всех четырех участников занимает примерно полчаса (т. е. примерно по семь-восемь минут на каждого).