Как работает Штефан Хаузнер - дни 2-й и 3-й

О профессиональном выгорании

В начале второго дня Штефану был задан вопрос, касающийся профессионального выгорания психотерапевтов. Как оказалось, одна из основных динамик в этом случае – привязанность к родителям или предкам. Когда из-за травмы связь с предками прерывается, мы начинаем бояться, что если мы откроемся, от предков придет не только хорошее, но и ужасное. Пытаясь защититься от «негативного», мы отрезаем себя от силы.

Выгоранию также способствует представление о том, что «я могу сам управлять своей жизнью, родители не нужны».

И другой аспект этой темы: некоторые люди дают слишком много, потому что боятся, что иначе их отвергнут. Это дети, готовые ради родителей отдать все. Такое бывает, если ребенок что-то недополучил – например, благословение. И тогда эти дети переходят свои пределы, опасаясь разрыва отношений.

Для предотвращения выгорания необходимо здоровое прощание с родителями. В связи с этим есть у Штефана есть для нас две новости:

1. Плохая новость: все родители находятся в переплетениях и спасти их невозможно.
2. Хорошая новость: у каждого есть два родителя.

Для того, чтобы иметь хорошую связь с родителями, совсем необязательно быть с ними в хороших отношениях. Человек может даже вовсе не знать своих родителей. Единственное, что необходимо – согласиться с ними. Согласиться с тем, что родители именно такие, какие есть, и отказаться от надежды, что они могут стать другими.

Как удаются расстановки

Потом мы немного поговорили о том, как делаются расстановки вообще и расстановки с симптомом в частности. Тут мы услышали от Штефана еще одну очень сильную фразу:

«Если человек пришел на расстановку с вопросом, это еще не означает, что он сможет выдержать ответ». И поэтому в своей работе Штефан не стремится довести процесс до ответа. Но он всегда старается сделать так, чтобы клиент приблизился к ответу хотя бы на один шаг.

Насколько я могу судить, в последние годы Штефан очень редко ставит в расстановку симптом – за три дня семинара это произошло, кажется, всего два раза. Сам Хаузнер говорит, что до этого пятнадцать лет он работал именно так, как описано в его книге: в расстановку ставятся заместители клиента и симптома, а затем добавляются родители клиента, чтобы прояснить, с кем из них связан потенциал исцеления. Или можно сразу начать с родителей, а потом добавить симптом. И такой способ работы – это по-прежнему хорошо и правильно.

Но при этом важно учитывать, что каждый заместитель, добавляемый в расстановку – это смещение акцентов. И что каждый следующий заместитель может отбирать энергию у всего процесса. К тому же, в любой расстановке всегда присутствуют гораздо больше участников, сил и связей, чем это показывают заместители. По сути, заместители и их взаимодействие – это лишь видимая верхушка айсберга. И именно ведущий решает, что в расстановке делать видимым, а что нет. А поскольку фокус работы Хаузнера направлен прежде всего на возвращение клиенту той силы, которая была захвачена и связана симптомом, для него в последнее время правильнее сразу ставить клиента и его родителей. Исследование динамики всего процесса в целом часто оказывается более полезным, чем исследование динамики симптома. Симптом же при этом постоянно присутствует в поле зрения расстановщика, хотя и не обозначается в расстановке заместителем. Штефан постоянно следит за тем, как изменения в связях между заместителями и процессы внутри самого клиента влияют на поведение симптома, незримо присутствующего в расстановке. Конечно, для такого способа работы необходим опыт тысяч расстановок с болезнями и симптомами.

В расстановочной работе речь идет не о том, чтобы работать с семейной системой, а о том, чтобы узнать, как работает данная семейная система.

Иначе говоря, не стоит думать, что расстановщик «распутывает системные переплетения». Он «всего лишь» обнаруживает, как именно они действуют в данном конкретном случае.

И цель работы заключается в том, чтобы освободить силу, которая тратится на поддержание симптома. Иначе говоря, расстановка – это попытка отыскать другой баланс, другое равновесие сил в системе, вследствие которого симптом становится ненужным. И поэтому расстановщику важно не идентифицироваться с тема способом, которым поддерживает равновесие клиент. Необходимо предоставить более широкий контекст, в котором и может быть найдено более удачное решение.

Исцеление как прекращение борьбы

«Исцеление» – это, по сути, то же самое, что и «раскрытие потенциала». Проблемы возникают там, где энергия оказывается заключена в слишком тесную оболочку. При этом сама по себе энергия проблемой не является. Проблема состоит в сопротивлении этой энергии.

И если симптом исчез, это означает, что человек еще чуть-чуть приблизился к своей собственной реальности.

Мы – это наша история. И там, где мы сопротивляемся Творческому импульсу, действующему через нашу историю, возникает симптом.

Симптом – это не что-то «плохое» или «неправильное». Например, если у меня внутри существует инфекция, то повышенная температура – это не болезнь, а разновидность здоровья. Поэтому не стоит «зацикливаться» на симптомах.

Расстановка подобна таблетке…

Почему в расстановку правильнее ставить обоих родителей? Дело в том, что один из родителей может не согласиться с решением, которое было найдено для другого. Например, решение, найденное для матери, для отца может оказаться ретравматизацией – ведь он несет переплетения из своей собственной системы. И тогда решение становится возможным только в большем пространстве.

Любой расстановщик знает, что клиенты часто стремятся рассказать ведущему о своих прошлых расстановках. Единственный вопрос, который в этом случае интересует Хаузнера: «Какое понимание вы вынесли из предыдущей расстановки?» И, как признается Штефан, ответы часто бывают очень странными.

Дело в том, что расстановщик видит ситуацию совсем не так, как клиент. Для расстановщика обычно все ясно. А клиент уходит с непониманием. Непонимание очень трудно выдержать – и тогда клиент пытается поскорее его прояснить. И результат этого прояснения становится для него результатом расстановки. И этот результат начинает оказывать действие. И часто это совсем не то действие, которая оказала бы сама расстановка…

Ведущему расстановки нет никакого смысла производить в ней какие-либо изменения, если он видит, что клиент не вступает с расстановкой в отношения. Иначе говоря, остается в позиции: «Какое отношение все это имеет ко мне?». В этом смысле, травма – это именно то, что мешает человеку вступить в отношения с происходящим. Именно здесь требуется исцеление.

И для изменений нужна подвижность – и это предполагает способность отказаться от своих прежних концепций и мужество встретиться с чем-то новым. А новое всегда пугает. Поэтому иногда после расстановки внутри клиента возникает попытка встроить все то новое, что произошло в расстановке, в свои привычные концепции. И тогда, конечно, изменения не происходят.

Очередной известный афоризм Штефана Хаузнера: «Расстановка подобна таблетке: она действует только если ты ее проглотил». Расстановка действует лишь тогда, когда клиент полностью отдается открывшемуся движению, отказавшись от попытки его понять, встроить в свою привычную картину мира.

«Признать то, что есть» – это дверь к трансформации. Да, это трудно. Но это возможно.

Как происходит воспитание

Одна из расстановок в этот день касалась болезни ребенка. И как во многих прежних случаях, ребенок оказался вплетен в переплетение между родителями, не завершившееся с их расставанием.

И вот какой красивый образ использовал Хаузнер, говоря о завершении партнерской связи:

«Отношения можно считать законченными, когда достигнут баланс «давать/брать». Иначе расставание невозможно. Это как в супермаркете: вы приходите, набираете кучу продуктов, затем подходите к кассе, расплачиваетесь – и вы свободны. Но супермаркете проще – там есть ценники».

И вновь оказывается, что единственный способ для родителей вывести ребенка из переплетения состоит в том, чтобы разрешить свой конфликт. А это возможно только тогда, когда каждый из них видит своего партнера. Марианна Франке сформулировала это так: «Воспитание происходит, когда родители смотрят друг другу в глаза». И лучше всего, когда это происходит в контакте с собственной силой. Только тогда есть шанс увидеть партнера. И для работы с больными детьми это предельно важно. Пока родители не встретились, разрешить другие переплетения невозможно.

И еще о работе с детьми. Часто после выхода из переплетения ребенок возвращается туда снова. Дело в том, что в переплетении он чувствует большую принадлежность к семье, большую вовлеченность. Вне переплетения часто возникает сильное чувство одиночества.

Метод, ориентированный на трансформацию

Расстановка как таковая – это просто. Гораздо труднее отыскать правильный вопрос и открыть правильное пространство. И это может быть сделано только в результате разговора с клиентом.

Это похоже на то, как два человека, клиент и расстановщик, подходят к озеру, садятся в лодку, берутся за весла и начинают грести. Если они хотят куда-то попасть, очень важно, чтобы они гребли согласованно. Важно выяснить, чего хочу я, чего хочешь ты и куда мы будем двигаться.

В том, что исцеляет, метод расстановок присутствует всего на 10-15%. А 85% исцеления зависят от отношений клиента и терапевта. Поэтому очень важно знать, что вы можете и где находятся ваши границы. А то, что вы делаете – это всего 15%.

В любой болезни есть телесный аспект. Но кроме него имеются и душевный, системный и духовный аспекты. И расстановщик должен выяснить, какие аспекты затронуты в данном случае.

Цель расстановочной работы с больными – не замена других видов лечения. Это дополнительная работа, которая особенно уместна в тех случаях, когда классическое лечение почему-то не срабатывает.

Расстановка сама по себе не «делает» решение. Ее задача – создать условия для запуска исцеляющего процесса в душе клиента. И хотя расстановочная работа обычно считается методом, ориентированным на решение, для Хаузнера это в большей степени метод, ориентированный на трансформацию.

Похоже, что в Прошлом имеется сильное стремление к тому, чтобы быть включенным в Настоящее, присутствовать в нем. Это необходимо, чтобы могло возникнуть Будущее, чтобы исчезла потребность снова и снова воспроизводить Прошлое. И расстановки дают такую возможность включения Прошлого в Настоящее.

Никто не может распутывать переплетения

Вопрос из зала:

Ты говоришь, что предки ничего не решают, что все зависит от самого человека. Но как быть в том случае, если предки не дают благословения?

Ответ Штефана:

Проблема не в том, решают что-то предки или нет. Проблема в надежде на то, что они когда-нибудь что-то решат. Такая надежда связывает и лишает силы.

Представление о том, что переплетение можно распутать, – это отражение нашей тоски по свободе, любви, свободному течению энергии… Однако решение состоит в том, чтобы быть с тем, что есть.

А переплетение возникает, когда кто-то оказывается неспособным что-то в себя вместить. И если я начинаю думать, можно ли избавиться от переплетения, это означает, что я не могу это вместить.

«Когда-то давно Берт Хеллингер утверждал, что системные переплетения можно распутать и развязать. Конечно, с точки зрения маркетинга это был очень сильный ход. Думаю, что сейчас он бы так не сказал».

Речь всегда идет о жизни и смерти

«В расстановках речь всегда идет о жизни и смерти». Этот красивый и глубокий афоризм Берта Хеллингера полюбился мне уже очень давно. Но, пожалуй, только на этом семинаре я по-настоящему понял, что именно он означает.

Действительно: разве не встречаются в расстановках более простые и менее драматические случаи? Однако работы, сделанные на этом семинаре Штефаном, раз за разом иллюстрировали его слова: «Если вы действительно хотите изменений, то какая-то часть – в системе или внутри вас – должна умереть. И это, конечно, вызывает страх».

И прекрасной иллюстрацией этого может послужить последняя расстановка на этом семинаре.

Про аллергию

Темой этой работы была аллергия. По словам Штефана, аллергия или аутоиммунные заболевания по сути представляют собой усиленную защитную реакцию, которой на самом деле быть не должно. Это часто соответствует динамике, когда человек говорит: «Уходи!» кому-то, кого он на самом деле любит.

Клиентка рассказала о периодически возникающий сильной аллергии на коже пальцев рук. По ходу разговора «неожиданно» выяснилось, что этот симптом начал проявляться вскоре после свадьбы. Тут, кстати, Штефан заметил, что «Как это ни обидно, но из-за мужей обычно не заболевают», имея в виду, что симптомы чаще всего происходят из переплетений с родителями.

Дело в том, что проблемы со здоровьем чаще всего соответствуют этапам отделения ребенка от родителей, стадиям покидания родительской семьи – таким, как школа, пубертатный период, свадьба, рождение собственных детей и т. д. Однако, если ребенок переплетен с родительской системой, покидать ее ему нельзя. И такой конфликт часто решается через симптом.

Если родители что-то проецируют на ребенка, тот вынужден защищаться. Это здоровая реакция. Но она может проявляться и в форме аллергии, которая как бы говорит: «Отойди!» тому, кого ребенок любит.

Симптомы часто могут регулировать дистанцию и степень близости в отношениях, однако, повторю, серьезных болезней из-за партнеров не бывает.

А вот ради родителей дети готовы брать на себя все. У ребенка есть глубокое чувство: «Без мамы и папы я не могу жить». И если родители недоступны (обычно вследствие их собственных переплетений), ребенок думает: «Что я могу сделать, чтобы они остались со мной?» И это благоприятная почва для симптомов.

Конечно, не стоит забывать и о том, что аллергическая реакция бывает и перенятой – когда ребенок делает это «за кого-то».

Как выйти замуж по-настоящему?

В расстановку были поставлены заместители для клиентки, ее родителей и ее мужа. И практически сразу стало очевидно, что связь между клиенткой и матерью значительно сильнее, чем ее связь с мужем. Такое на этом семинаре мы уже видели – и Штефан прокомментировал это в том смысле, что «вступить в брак» означает покинуть свою семью, чтобы создать новую. И эта новая семья становится для человека более важной. А если, например, в результате переплетения с матерью дочь не может оставить родительскую систему позади, это фактически означает, что она так и не вышла замуж, несмотря на наличие «штампа в паспорте» и, может быть, нескольких родившихся детей.

И в этой расстановке очень отчетливо был проявлен конфликт между детской лояльностью к матери и взрослой лояльностью к мужу. И аллергия в данном случае была способом разрешить этот конфликт.

В процессе расстановки при попытке заместительницы клиентки отвернуться от матери и повернуться к мужу, матери становилось ощутимо хуже. А когда дочь все же поворачивалась к матери, начиналась ретравматизация у ее мужа, который, очевидно, находился в каком-то своем переплетении.

И здесь самое время вспомнить слова Хеллингера о жизни и смерти. А также слова Штефана Хаузнера о том, что решение может принять только сам клиент. Как поступить? Отказаться от своей взрослой жизни и остаться в переплетении с матерью, пытаясь ее спасти? Или рискнуть отпустить мать и все-таки «выйти замуж по-настоящему»? Так расстановка на тему, кажется, почти безобидной аллергии оказалась «расстановкой, где речь идет о жизни и смерти».

Часто, когда выросшие дети покидают родительскую систему, родители вздыхают с облегчением. У них даже может начаться второй расцвет партнерства. Но бывает и так, что отца или мать, переплетенных с кем-то из мертвых, в мире живых удерживает только сила и отчаянная любовь ребенка. Ведь дети очень легко могут отказаться от своей жизни, стремясь спасти родителей. И такие примеры мы тоже видели на этом семинаре. Поэтому выбор, который расстановка очень часто ставит перед клиентом – это действительно выбор между жизнью и смертью.

И кстати, в немецком языке тоже существует пословица: «Надежда умирает последней». И для того, чтобы человек действительно решился принять свою жизнь, его детская надежда спасти родителей должна умереть. Только ценой этой смерти возможно согласие с жизнью.